Теперь можно ознакомиться с основными праздниками Каппы!
Многие из них уже всем знакомы, но есть и необычные, которые празднуются только в этом мире.

Лучшие игроки ноября 2017 -
Сэмми Ли Кертис и Хелен Хеспес Ган!
ИНТЕРВЬЮ

Лучшие посты октября 2017

*Смотреть в новой вкладке
Хелен Хеспес Ган
Улицы Канделарии

Пост №7

На трассе происходила какая-то ..фигня. Другого слова Хелен подобрать не могла, да и не хотела. Да, она все понимала: челендж, усложнение открытым трафиком, зрелищность, сравнительные показатели, где одна машина вроде бы двигается, но другая и вовсе летит, смазываясь в стремительный росчерк, выписывая в густых сумерках вензеля то стопами, то габаритами, то мощными ксеноновыми фарами, из пучка света которых выскакивает заполошными всадником Апокалипсиса - перед стартом, перед тем как тонкая девочка в одних белых тряпочках махнула тяжелым для ее тонкости и неодетости клетчатым полотном, Ган вместе со всеми любовалась транслируемыми на большом экране кадрами предыдущего заезда, искренне поражаясь супер профессиональной работе операторов, в доли минут умудрявшихся не только прогнать в эфир наиболее впечатляющий кусок, так еще и синхронизировать его с данными дорожных камер, монтируя вкусную, яркую картинку гонок, - все это вырабатывало у публики адреналин и ту расхлябанную, щедрую бесшабашность, позволяющую организаторам окупить расходы, выйти в чистую прибыль и дать прикормленным букмекерам сорвать свой куш. Все понимала, но принять такое лихачество не могла. Претило.
Бездна с ними, с тихоходами. На своих скоростях Хонда пролетала их как стоячих.
Бездна с ними, со светофорами. Не так уж и много их попалось за полторы пройденных карты пути.
Бездна с ними, с пешеходами. Рев разогнанных двигателей слышался настолько издалека, что никакие наушники и капюшоны не спасали, а уж кошки с собаками и вовсе не совались под колеса, предпочитая для прогулок этой ночью совсем другие улицы.
Бездна с ними, с тихоходами, светофорами, пешеходами, собаками, кошками и даже коровами, будь им фантазия выйти в город на променад. Но в общем трафике на дороге ведь существовали еще и идиоты! Придурки, полагающие, что тюнинг кузова - Как же Хелен понравилось это слово! - дает им какие-то права и даже преимущества! Что двести лошадей под капотом это почти тот же табун в без малого пятьсот голов, что эти резвые кони залетные позволяют им тягаться, впрягаться и бодаться с низкими породистыми спорткарами!
В любое другое время шефанго от души бы похохотала над подобным заблуждением. Возможно, даже позволила бы себе притормозить, поравнявшись зеркалами, и в жестах выразить дураку, как он в этот момент глубоко не прав, а может, обойдя на целый круг, выйти на следующий и, зажав к обочине, от той же веселой своей души отбить хулигану острыми локотками все селезенки, почки и печенки. В любое другое время, но не в то самое мгновение, когда во втором, пологом, подъеме на переброшенный через отводной канал мост, бензиновый, десятицилиндровый, заправленный высокооктановым топливом мотор в очередной раз сказал ей "Детка, я не при делах, ничего личного", а впереди на маршруте не предвиделось ни одного достаточного крутого поворота, чтобы за честь и жизнь женщины вступились спаренные электродвижки.
"Сойду с трассы", - решила тогда Хелен под чистое медное многоголосье труб, *- "Боги Павшие с этой гонкой. Все одно, что на тазике без метлы летать. В пустыню поеду и пусть меня везут."
- Летняя пора и жизнь легка, - поведали ей динамики непередаваемым, вибрирующим, сокровенным голосом женщины-земли, - Рыбка плещется и вырос хлопок..
Вместе с хлопком перед сексуально обтекаемым носом Хонды, ее "lady in silver", перестроением из ряда в ряд вырос кургузый черный зад большого внедорожника.
"Зря я вспомнила о докторе", - еще подумала Хелен, бросая серебристую рыбку спорткара в маневр: уйти полноценно на соседнюю полосу она почти не успевала. Разница скоростей гнала ее под задранный бампер джипа, на широкие колеса. Был бы двигатель - выкрутилась бы перегазовкой, возможно, потеряла бы плавничок-зеркальце и содрала чешую с блестящего бока, но шанс выйти невредимой стал бы гораздо выше.
Джип, подрезая, перестроился в ту же сторону. Вспыхнули торжествующим алым светом стоп-огни...
Хелен выжала педаль тормоза до упора, напрочь сжигая колодки.
Вереща по асфальту резиной, как обозленная кобылица, дрожа последней, предсмертной, агонистической дрожью, Хонда тщетно попыталась покорно замереть на месте, но ее все влекло под тяжелый усиленный кузов. Все вперед и немного вправо, разворачивая поперек.
Левой рукой Хелен рванула вверх "ручник", другой вывернула до упора руль, усугубляя занос.
Уперевшись задними колесами в землю, вычерчивая гарью передних идеально параллельные дуги, Хонда совершала разворот на сто восемьдесят градусов по отношению первоначального курса, подставляя черному наглецу под удар свой маленький, как дамская сумочка, багажник, почти задевая его по касательной и все же уходя на отбойники левым, стандартно водительским боком...
... вывернула руль до упора, перехватила его, с силой удерживая в этом крайнем положении, другой рукой, нырнула освободившейся правой ладонью под сидение и механикой перевела кресло в совершенно горизонтальное положение...
... бок от удара смялся. Мягкий алюминий вошел в салон продрав обшивку. Отщелкнулись клапаны расположенных в стойках, руле и передней панели подушек безопасности...
.. коленом, бедром, боком и ребрами, разогнанное центробежной силой, тело Хелен влипло во внутреннюю геометрию кузова, сразу запомнив расположения ручек, стоек и карманов..
... скорость и инерция заноса бросили машину на отбойники и перекинули за них. На мгновение, еще вращая передними колесами в воздухе, Хонда подпрыгнула на искореженном боку, роняя тело водителя в другую сторону, на рычаг коробки передач и подлокотник, и кувыркнулась с  дорожного полотна на покатую насыпь..
.. сложив руки на груди, поджав колени, втянув голову в плечи, и максимально расслабив все, что возможно было расслабить, прижатая к сиденью ремнем безопасности и двумя тугими белыми подушкам, терзаемая перегрузками удара, в анатомическом кресле лежала женщина с самыми синими в Канделарии глазами и улыбалась...
.. машина, грохоча и бренча как детская погремушка, кувыркалась с обрыва, скользила, рассыпая искры и скрежет, на крыше, где-то на полпути, на втором ударе о гравийную насыпь, обронив злосчастный двигатель. Резко смердело горелой резиной и бензином..

- Ты встанешь с песней, затем расправишь свои крылья... - он сам был как переваливающиеся в деревянном ящике железные гвозди, этот голос, - .. и полетишь в небо.
Прямо перед лицом, в трех пальцах от кончика носа, в спутанной копне волос, блестели в отсветах приборной панели кубики стеклянного крошева. Бережно, ребром ладони, Хелен разгребла их в стороны. Уперлась в освободившийся участок крыши, отжала висящее в ремнях безопасности тело вверх, виском, щекой и шеей со скрипом провозя по тугой, накачанной воздухом подушке... Женщина повернула голову и прокусила ее.
- Но до того, как настанет это утро...
Сухо щелкнул язычок крепления, пряжка стукнулась о стойку - механизм, забирающий ремень, перекосило. Под коленями захрустело в пленке стекло, бывшее некогда лобовым.
- Ничто не сможет навредить тебе.
Хелен осторожно перевернулась на бок, отвела сдувшуюся нейлоновую шторку. В покореженной дверце выделялось узкое окно - в него насыпалось гравия и торчал пучок жухлой зимней травы. Чуть дальше огнями города переливалась темная вода обмелевшего не сезоном канала. От нее тянуло тиной и бензином. Шефанго взялась за края этого окна и принялась растягивать. Алюминиевая фольга, пластик, инкрустация дерева заскрежетали.
- Так не плачь!
Она и не плакала. Она смеялась. Выползая, вытаскивая, вытягивая себя на руках из исковерканной груды металла, шаря в ней в поисках запропавшей сумочки, стряхивая, или больше размазывая по коленям брючек, стекло, пыль и влажные земляные следы, обтирая салфетками исцарапанные ладошки, наискосок поднимаясь по склону и подбирая по пути пальто - тоже в пыли и каплях масла, вытрясая из окончательно развалившейся на кудрявую спутанную гриву прически щебень, стекло и какие-то былинки, чуть прихрамывая и еще не понимая на какую именно ногу, и опасаясь глубоко вдыхать намятыми боками, Хелен тихо посмеивалась.
- Собралась, называется, на свидание, - в кремовой блузке обнаружились прорехи - зацепилась, когда протискивалась в узкое деформированное окошко, а воротничок и грудь темнели брызгами свежей крови: Ган то и дело облизывала расцарапанную губу, да и лицо подозрительно жгло в нескольких местах. Следовало умыться, пролить ранки водой, но было нечем. - Ну и куда теперь?
По другую сторону дороги красовался огромный рекламный билборд: его не было видно снизу, с реки, а на самом мосту Хелен, по известным причинам, не удалось ознакомиться с предложениями местных маркетологов. Только поднявшись до середины насыпи и остановившись найти в сумочке плитку питательного гематогена, жертва аварии увидела его. Увидела и буквально онемела.
На щите шесть на двенадцать привлекательно ярко переливалась реклама турагенства, приглашающего посетить все красоты Канделарии за умеренную плату. Центральное место экспозиции занимала, естественно, самая крупная достопримечательность района - руины и храм богини Кали, с необычно "загорелой" ведущей статуей, а по низу была пущена многозначительная надпись: "Вы оставите у нас свое сердце!"

---

* Summertime ( Ella Fitzgerald feat. Louis Armstrong)

*Смотреть в новой вкладке
Хелен Хеспес Ган
Пустыня

Пост №2

Хелен брезгливо нюхала пальто. Гадала, разболится ли у нее голова по его вине или нет. И если разболится, то когда: вот-вот уже или еще не скоро? Успеет ли она предаться лени в мягком салоне автомобиля, где она опять отодвинула и чуть уронила вниз кресло, встраиваясь в него прекрасными, но обильными своими параметрами, а в пустыне романтическому разгулу, столь редкому - не чаще двух раз в месяц! - в череде ее насыщенных событиями будней, или настроение ее безвозвратно испортится, и она невольно уподобится обычным пациентам доктора Вергера, которым все не так и все не мило и "поскорее бы уж это мучение окончилось, сил моих терпеть больше нет!"

- Маркус Авель Вергер. - Не воздержалась она от повторения, когда простой - или нарочито упрощенный, как и все, из виденного, Маркуса окружающее, - прямоугольник картона оттенил серость ее неумытых пальцев, - Удивительно. Почему вы не сокращаете? Не желаете быть демократичным?
Мода на сокращения проникала в любые миры, куда заселялись представители древних народностей, чьи длинные, сложно составные, пышные имена и титулы вгоняли в священный трепет и тоску операторов официальных баз данных, а вместе с ними и их программистов, всякий раз не угадывающих с количеством разрешенных к вводу символов. Так что приходилось упрощать. Сколько скандалов с этим было связано - не перечесть. Но с налоговой, как водится, не спорят. И с медицинским страхованием. И с представителями дорожной полиции, у которой есть стандартная форма бланка и хоть расшибись, но инспектор запишет только то, что в него уберется, а потом доказывай кому хочешь, что удостоверение твое, и собственность колесная тоже твоя, но ходи при этом пешком. Так что, чаще всего в обиходе было имя собственное основное и фамилия. Все остальное, при желании, указывалось одними заглавными литерами.
А тут и первое полное. И второе полное. И никаких аббревиатур в названии должности и места трудовой деятельности.
"Вот вам и скромная непритязательность карточки", - разулыбалась Хелен Ган украдкой, чтобы не разобидеть неплохого, в сущности, мужчину: вдруг затея не его, а его референта, тайком влюбленного в своего начальника? Конфуз случиться может. 
- "Тихие холмы"? Нет, бывать не приходилось. Название навевает ассоциации с вересковыми пустошами, - карточку решительно некуда было деть и Хелен, покрутив ее в пальцах, не долго думая, расстегнула пуговку блузки, убирая визитку "за корсаж" - под острый уголок тонкого кружевного бюстгальтера, - И вересковым медом. 

В висок кольнуло.
"Болит!" - решила женщина и немедленно опустила стекло, подставляя рафинированный кондиционером салон любопытной зимней ночи. Ночь, шумная большим городом, заглянула стылым ветром, немедленно заложила сидящим уши и загудела под светлой обивкой потолка, имитируя рев взлетающего бомбардировщика. Зато вытянула в себя всю эту мерзкую бензиновую вонь. Хелен, будто бы случайно, устроилась на окошко дверки локотком, прислонилась к похолодевшей стойке виском, да еще и пальчики ко лбу приложила, стараясь не замечать, что ветер, вместе с запахом потянул в окно и ее гриву и теперь она полоскалась по глянцево-темному автомобильному борту.
В отражении бокового зеркальца она виделась ведьмой, сбежавшей с метлы: бледное лицо - правая сторона все равно чуть темнее напоминанием, какой грандиозный кровоподтек там должен был красоваться, - всклокоченная, мечущаяся шевелюра, яркие, чуть припухшие, губы, горящие лихорадочным блеском больные адреналином глаза.
"Хороша-а, " - подумала ведьма ехидно и переместила пальчики со лба на затылок, пытаясь собрать в горсть кудрявые лохмы. Но ладошка споткнулась на макушке. Погладила смущенно.
- Мне показалось, - спросила умная, раскрепощенная, современная городская ведьма быстро, когда мелькание оживленной еще трассы сменилось уютной трубой подземного переезда, - Или там, на мосту, вы меня поцеловали?

... Это было совсем не то, чего она от него ожидала. Ну, может быть, ему стоило бы погладить ее по длинной, шелковой спине или неловко, будто обжигаясь, похлопать по плечу - "ну, буде, буде сырость разводить!" - как делает всякий неприспособленный к женским выходкам индивид мужеского полу, израстясь из периода подростковой бесшабашной наглости. Ведь всем известно, как только они израстаются, меняют продранные джинсы и модные, спущенные до коленок, вытянутые штанцы, на что-то более классическое и не маркое, то сразу теряют всякую удаль в проявлении житейских вольностей. А тут так..
"Ошиблась?" - спрятанные в шерстяное теплое, пахнущее лимонной травой, плечо брови приподнялись удивленными дугами, - "Образцовый отец второй-третьей дочери? Или классический муж "неприспособленной" жены?"
Она даже на миг забыла по какому поводу объятия и куда вообще они собрались ехать.
"Доктор Вергер, это где же вы так навострились утешать? И отчего такие "радости" вдруг перепали мне, решительной, самостоятельной и вполне независимой?"
А потом подумала - или придумала, какая в сущности разница? - что это он так перепугался за ее тонкую чувствительную натуру. Вместе со своей ответственностью и врачебным долгом перепугался. Думать так - придумывать! - оказалось невыразимо приятным занятием. И Хелен вернула бровям прежнее, ничуть не изумленное выражение...

..Она выбросила на заднее сидение пальто. Оно не долетело, упав на коврик.
Закрыла на минуточку глаза. Огни города и реклам вызывали у нее тошноту...

... Что такое южная ночь? Что такое дикая, не облагороженная цивилизацией, южная ночь?
Мрак и мгла в одном флаконе.
Закулисье театра, где с одной стороны глухая штора, с другой - обтянутый тканью задник декорации или такая же занавесь - не разобрать. И реальность ограничена световым пучком фар: все что остается за этими рамками невозможно разглядеть, невозможно даже представить. Горы так горы, чудища так чудища, пустыня так пустыня... Отупляющее, усыпляющее безмолвие.
- Это оказалось жестоко, - прикрыв ладонью рот, Хелен зевнула. Как-то незаметно для нее они выбрались и из города, и даже из пригорода. А вроде бы только на мгновение смежила веки, - Погнать вас в такое утомительное путешествие. Говорят, горцы не способны далеко колесить по равнине - им не хватает адреналина серпантинов и куража отвесных обочин. А как дело обстоит с городскими жителями? Вам не хватает светофоров и бросающихся под колеса пешеходов?
Она бросила взгляд в лобовое стекло - вперед и куда-то вправо, наискось, - приоткрыла окно: ветер зашумел, пробкой задавил перепонки, но и сквозь них она услышала далекое утиное кряканье. Будто стая турпанов устроилась в озере на ночевку.
- Остановите! - попросила Хелен, высунувшись в окно по самые плечи, - Ну же, Марк, остановите машину! - и даже постучала по дверце с другой, внешней стороны, - Выключите музыку, только свет оставьте, пожалуйста!
И стоило затормозить, она выскочила из машины, рванула на обочину - только белые тапки на резиновом ходу и мелькнули. Присела на корточки, вглядываясь в черную, совсем черную сторону, обернулась.
Синие глаза взволнованно мерцали.
- Марк..ус, идите сюда! Ну, идите же! - протянула к нему руку и пальчики сжала, будто намереваясь вцепиться в его ладонь, - Обещаю, будет интересно!

..Мелкий щебень на обочине вздрагивал. Гул, идущий из темноты, - впрочем, выйдя из освещенного пучка, став немного боком к нему, оказалось, что южная ночь в пустыне совсем уж не так и темна, и беспросветна, можно, неслыханное дело, даже различить очертания предметов! - нарастал. По равнине совсем близко двигалось что-то большое и грохочущее, чуть дальше мелькали мелкие желтые огни.
- Горхи, - сказала Хелен одними губами, действительно взяв Маркуса за руку и прижимаясь к нему спиной, - На Гамме их называют ...
Через дорогу, совсем близко, метрах в десяти от них метнулась рогатая тень. Одна, вторая, третья... десятая, двадцатая... Невообразимый грохот надвинулся и поглотил. Ночь возле них всхрапывала, бряцала, стучала... крякала. Вот в ближнем свете фар объявился и замер на мгновение низкий - не выше полуметра силуэт, - палевый, длинноухий, с похожими на изогнутые бока лиры рогами. Короткий, белый хвостик задран вверх, тонкие ножки с острыми копытцами неудобно расставлены и чуть присогнуты - животное в любой момент готово прыгнуть и побежать, - толстые бока тяжело ходят...
- .. газель-доркас! - крикнула шефанго, почти в ухо мужчине - за шумом, производимым стадом не было слышно даже работающего двигателя, - Волки гонят!
..газель, вспугнутая, метнулась дальше.
Двух путников накрывала живая лавина. Горхи мелькали спереди, сзади, чудилось, что какое-нибудь животное непременно выскочит из темноты прямо на них и неподкованные, звонко цокающие по асфальту дорожного полотна, копытца ударят в родную плоть, такую изумительно хрупкую перед темнотой и полной стремительной жизни неизвестностью.
Минута, другая, третья.. не закончилась, как все стихло. Стадо промчалось, гонимое хищниками, а сами степные волки - тощие и желтоглазые, -  не рисковали выходить так близко к людям.
- Хотите поохотиться? Мы еще можем их догнать.

*Смотреть в новой вкладке
Тейваз Лайремо
Больница в Доках

Пост №34

Тейваз не знал поимённо каждого бойца в мафии, но причин не верить Кристиану у него сейчас не было. Если та девица действительно состояла в семье да Силва, то её появление смешивало все карты и пускало весь план под откос.
Дракон выслушал все ответы молча и сосредоточенно, без излишней заинтересованности, но и без видимого безразличия. Будто бы его куда больше волновало тёмное пятно крови на пиджаке. На нём альбинос и концентрировал своё внимание, но думал совсем не об испорченном наряде, который он буквально полчаса назад выдал Кристиану.
С момента выхода из дома прошли какие-то жалкие тридцать минут, и дорогой пиджак уже можно было выбрасывать. А ведь Тейваз рассчитывал лишь на непродолжительную беседу, в результате которой он спокойно вернулся бы домой, а вампир занялся бы делом с Никласом.
Теперь же шефанго был мёртв, а Кристиан спас его, дракона, жизнь. А альбинос всё сидел и думал лишь о сидениях своей машины, да об испорченном пиджаке.
Или скорее о ране, что сейчас была скрыта испачканным рукавом.
- Тогда привыкай. Люди из мафии слишком часто оказываются рядом со мной, имея при этом далеко не самые приятные намерения.
Как будто когда-то было иначе. В каждом городе и в каждую эпоху Лайремо умудрялся обзавестись недоброжелателями или завистниками, которым не сиделось на месте спокойно, пока у дракона всё было в порядке.
Только в этом конкретном случае, пожалуй, он был всё-таки немного виноват сам. Но об этом Кристиану пока знать не стоило.
- Иди. Я подожду тебя здесь, - отмахнувшись от него ладонью, Тейваз переключил своё внимание на телефон, теряя видимый интерес к вампиру.
Вопросов у него накопилось ещё очень много, но он терпеливо ждал, пока Кристиан вернётся из больницы, уже с залатанной раной и минимум литром донорской крови в пакете.
А когда вампир скрылся в здании больницы, дракон ещё некоторое время смотрел на входные двери и только потом вновь набрал номер Ксандра, поглядывая на наручные часы. Феникс мог уже успеть доехать до ночного клуба, но вряд ли уже приступил к выполнению задания.
- Планы меняются. Нет, эти два тела всё ещё нужно убрать, а бармена не трогай. Он пригодится мне живым. Оставь его в подвале. Да в каком найдёшь. Как закончишь там, сразу приезжай ко мне домой. Нет, один и без бармена. Остальное расскажу лично. Это не телефонный разговор.
После весьма продолжительной беседы по сравнению с первым звонком Кессу Тейваз достал пачку сигарет и вышел из машины, окинув равнодушным взглядом окрестные улицы. Как и во всех остальных Доках, смотреть здесь было абсолютно не на что. Но вот стороннего внимания в адрес дорогой машины здесь всегда было с избытком.
Прислонившись спиной к бугатти, дракон меланхолично закурил и неспешно пролистал список контактов, не сразу останавливаясь на нужном имени. Но медлил, пока делал одну глубокую затяжку за другой, просто разглядывая набор цифр и букв. Только спустя ещё одну сигарету, альбинос нажал кнопку вызова с таким видом, будто бы на экране сидел большой и уродливый паук.
Первый звонок был сброшен почти сразу же, да и второй тоже не дал особых результатов. Абонент явно не хотел выходить на связь, но Тейваз был очень терпелив и не собирался сдаваться просто так, пока не услышал в телефоне голос вместо коротких гудков.
- Крас, твою мать, какого хера ты не отвечаешь? И не бросай опять трубку, - в разговоре с братом дракон не слишком стеснялся в выражениях, совсем изредка давая ему короткую паузу для ответа.
- Что ты так кашляешь, будто двадцать лет провёл на рудниках? Не придуривайся, я знаю, где ты и что делаешь. Ты там головой не повредился ещё на своих гонках? И я тебя предупреждал, μικρός ηλίθιος.
Они могли ещё долго ругаться, обмениваясь нелестными эпитетами в адрес друг друга. И Красуз продолжал бы дальше притворяться, но Тейваз уже давно был в курсе, где его брат провёл последние дни.
Отчасти подобной осведомлённости дракона способствовали сразу оба его секретаря, всё ещё проводившие свои каникулы в Канделарии. Самому альбиносу было глубоко безразлично то, как его младший брат проводил своё свободное время. Вот Страза бы точно заинтересовалась тем, что Красуз делал на любительских гонках, а также тем, надел ли он шлем и не забыл ли поставить букву «Ш» на заднее стекло.
Но Тейвазу пока нужно было знать только то, что за планы готовились у Бальтазара, да и самого Красуза в данный момент, чтобы не ожидать появления очередного наёмного убийцы, бармена или продавца из книжного магазина на пороге своего дома.
- Ответь мне, почему ко мне только что пришла какая-то Крэм из мафии и пыталась убить меня? Ποιο διάολο, μαλακας? Что происходит? У нас с тобой был договор. Или кто-то из капо играет по своим правилам?
А после очередной паузы альбинос ответил очень коротко:
- Ясно.
Завидев приближающегося Кристиана, дракон сбавил тон и проговорил в трубку уже совершенно спокойно, раздумывая ещё о том, стоит ли напомнить брату о дне рождения Стефана, или лучше будет, если младший благополучно о нём забудет.
- Θα μιλήσουμε περισσότερο, - и убрал телефон обратно в карман, хотя Крас явно хотел сказать что-то ещё вдогонку.
- Ты в порядке?
Теперь испорченный пиджак вновь приковывал к себе пристальное внимание, особенно тем, что под ним полностью отсутствовало какое-либо подобие рубашки или хотя бы футболки. Но видневшаяся повязка внизу уже не вызывала вопросов по поводу профессионализма местных медиков. Те знали свою работу и выполняли её, может быть, грубо и без особой аккуратности, но достаточно приемлемо.
- Вопросов не задавали? - Тейваз догадывался, что у Кристиана здесь наверняка есть знакомый врач, который помогает без лишних слов и намёков. Но в этом вопросе крылось и двойное дно, которое он очень не хотел озвучивать вслух.
«Как ты себя чувствуешь?»
А в качестве благодарности за кофе дракон лишь кивнул, аккуратно забирая пластиковый стаканчик. Тонкие стенки приятно обожгли пальцы, и только сейчас Тейваз осознал, что прошло уже почти сорок минут, которые он провёл за сигаретами и телефонными звонками.
- Садись. Дело ещё не закончено, - после глотка горячего кофе дракон почувствовал себя лучше и, как ни странно, спокойнее. Уходила горячая злость, вызванная недавним разговором с братом. Или дело было не только в напитке.
- Расскажешь мне по дороге о своих пределах.

*Смотреть в новой вкладке
Сильвестр Зильберман
Таможня (терминалы и таможенная контора)

Пост №30

- Любите людей, значит?  - в офисе, может, и сидели белоручки, но за его стенами был совсем другой мир – работяги из бедных семей, едва ли могли купить для своих жен туфли и платье, которые сейчас были надеты на Хелен.
В своем нынешнем состоянии Сильвестр никак не мог причислять в категорию «удовольствий», да и особой счастливой Хелен не выглядела. К её несчастью, этот визит едва ли будет последним.
- Помилуйте, вы прекрасно знаете, что он сделал, - поморщился. У Сильвестра стремительно портилось настроение, стоило кому-то сделать попытку оправдать старого лиса.
Официально никто не говорил о воровстве, но слухи расходились быстро. Когда тебя отправляют на дно Тавы, в 99% в этом замешаны деньги. Продолжила бы Хелен так заливаться, залезь Никки в ее кошелек и хорошо там пошарь? Тем более, Сильвестр не собирался опровергать слухи. Они вполне охладили пыл всех прочих, кто всё еще с недовольством шептался по углам. Николас в этом зашел дальше прочих – добродушная улыбка и заверения в крепком сотрудничестве не смогли перевесить корыстные цели.
Прислушиваясь к возне с кофейником и чашками, Сильвестр задался неуместным вопросом – приди он сегодня с душой за пазухой, насколько сильно бы он упростил себе задачу? В конце концов, Хелен была женщиной, и с ней вполне можно было поговорить иначе, но сейчас Сильвестр думал иначе. Мисс Ган выбрала совсем не женскую должность. Назвался груздем - полезай в кузов.
- Уверяю, не стоит беспокойства, - помимо головы на плечах, у Сильвестра было одно неоспоримое преимущество – небольшое кольцо с рубином. «Красный граф» был надежнее тонкой двери и помощи хрупкой на вид женщины.
Как и предполагал, мисс Ган не собиралась давать своё согласие сразу. Сильвестр не сильно удивился, но в тайне надеялся, что Хелен не принадлежит к идейным и принципиальным. Придерживаться собственных ценностей было прекрасно, но когда ты по ту сторону стола переговоров, эта черта вызывает больше раздражения, чем восхищения.
- Позвольте тогда спросить, когда он будет своевременно? – взглянул на чашки и кофейник. Кофейный запах быстро заполнил маленькую приёмную, но ясности не принес. – С чего бы ей там быть? Подписи. На официальном документе упоминают не менее официальные имена, а меня даже на рынке не каждый знает. Вас беспокоит только отсутствие подписи? Могу поставить ее сейчас.
В такую уж верность мисс Ган Сильвестр уже не верил, а вскоре и убедился.
- Думаете, вас не касаются дела рынка? – понимающе улыбнулся. Возможно, Хелен это не касалось, пока она занимала должность поменьше и поскромнее. - Раньше, наверное, но теперь в ваших руках ключики от этого кабинета, и поверье, лучше договориться с соседом, чем с начальством, которое едва ли будет уделять этому месту большое внимание. С паршивой овцы хоть шерсти клок – это их политика.
Ни для кого не секрет, что в ночное время на территории рынка дежурил от силы один полицейский наряд, обладающий избирательной памятью и не менее избирательным вниманием. Таким же вниманием, судя по всему, обладали и чиновники мэрии.
- В конце концов, я не предлагаю вам переметнуться ко мне и тем более не хочу нанести вред или убытки порту и городской администрации. Просто небольшая услуга за определенную компенсацию, – можно отрицать, но амбиции были свойственным всем, особенно если ради их осуществления необходим лишь один росчерк пера.
- Благодарю, я не люблю сладкое, - потер переносицу. – Что вы хотите взамен вашей подписи внизу документа? Если вас беспокоит нелегальная сторона сделки, то избирательной слепотой страдают очень многие. Это уже моя забота.
Одно «Да» принесет мисс Ган массу плюсов и лишь один минус. Минусом этим был сам Сильвестр, как незримая тень присутствующий рядом, но вмешиваться в дела порта, как и обещал, он не будет.

*Смотреть в новой вкладке
Джемма Грин
Эпизод VI: Возвращение джедая

Пост №3

Нет, я не Байрон, я другой ©

- Боооже... что за?..
- Каинлинк.
- И зачем он мне?
- Приобщишься к цивилизации, - хмыкнул патлатый и захлопнул ноутбук.
Облокотившаяся о его спину, с любопытством заглядывающая из-за плеча в монитор, гарпия шумно выдохнула. Снова и снова, опять и опять все возвращалось к прежнему давнему спору: на дворе двадцать первый век и пора уже распрощаться с палкой-копалкой и рубилом. Читай по губам: ка-ра-ул. Осваивать гаджеты Джемм упорно не желала, сводя все к чисто женскому "Ну у меня же есть ты" и железобетонному "Господи-да-мне-плевать-что-они-ели-на-обед-и-какие-брови-носят-в-этом-сезоне". Но раз за разом свернуть Джека с его позиции становилось все труднее и труднее, не помогали шантаж, нытье, угрозы, попытка выйти пешком в окно и, выкатившая было тяжелую артиллерию, безбожно наматывающая нервы на кулак, кайри с ужасом осознала, что недалек тот час, когда на и без того перегруженной пользователями странице появится ее собственный, чистенький и новенький, почти накрахмаленный, аккаунт. Надо ли говорить, что такой поворот дел не устраивал Грин вообще и последние пару дней она по-тихому сбегала из номера под прикрытие города, едва знакомая макушка пересекала порог отеля. Что угодно, лишь бы не слышать патлатого, рассуждающего о браузерах, провайдерах, протоколах, юзерпиках и социальных сетях.
Простихосспадезачтомнеэто. И очи горе.
Роковая дата выпала где-то на третье февраля. Джек решил, что именно в среду они пойдут покупать ей ноутбук/планшет/без-разницы-что-но-только-новое, и в своем решении стоял насмерть.
Уже вторую неделю как-то удивительно не погодилось, то засыпая город снегом, то поливая мокрядью. Дождь Джемм любила. Больше, конечно, теплый летний, бессвязно шепчущий о чем-то своем, тяжелыми каплями шлепающий по зеленым лапам листьев, настраивающий на умиротворенный лад, но и против мелкой февральской мороси ровным счетом ничего не имела, впитывая звуки и запахи, заворачиваясь, как в плед, в шум, толкучку и суету переполненных людьми улиц: автомобильные гудки, разноголосую речь, смазанные пятна горящих фар, рваные с проседью тучи в отражении луж, стелющееся под ноги полотно тротуаров, холеные витрины, перекошенные заботой лица. Ожившее, теплое и дышащее, уютное импрессионистское перекличье. Заводной ритм гудящего, человеческого и не очень, улья. "Как-то в полночь, в час угрюмый, утомившись от раздумий, задремал я над страницей фолианта одного..." Где-то в квартале отсюда должен был находиться Джек, который "я тут сначала заверну в одно место, очень нужно, просто жуть", обещавший ждать у порога магазина, дабы пернатая в припадке энтузиазма не пролетела мимо, в последней отчаянной попытке уйти от неизбежного. Наверно оттого-то птица особенно и не торопилась, рассматривая городской пейзаж, с удовольствием ощущая как пружинит под ногами асфальт, выворачивая мимо зазывно манящей витрины прямиком к светофору. "Ах, я вспоминаю ясно, был тогда декабрь ненастный, и от каждой вспышки красной тень скользила на ковер..."

Стоп-кадр. Из-под колес проезжающей мимо машины вылетает целый фонтан водяных, пополам с песком, брызг. Джемм резко сдает вбок, уворачивается, кренится, налетает на стоящего с пластиковым стаканчиком мужчину, взмахивает руками, удерживая шаткое равновесие. Кофейный фонтан щедрой обжигающей дугой прихотливо выгибается в воздухе, выплескиваясь на пальто и асфальт, а глаза у гарпии становятся все шире и шире, пока не распахиваются на пол-лица, ибо остановить замедленную съемку невозможно, только наблюдать. А там финиш. И непереводимая игра слов на лице некой птицы. "Остановите планету, я сойду". Конец стоп-кадра.

И пока она рассыпалась в оправданиях, приносила тысячу извинений, отряхивая перчаткой лацкан чужого пальто, другая рука неприметно скользнула во внутренний карман, мертвой хваткой вцепившись в добычу (бумажник/ключи/визитница?), и юркнула обратно. Кошмарные рефлексы, совершенно верно.
- О! Зеленый... - констатировала напоследок мисс Очевидность, вовремя бросив взгляд на светофор, и заспешила по переходу навстречу компьютерному магазину и поджидавшему Джеку, бросив через плечо завершающее и совершенно искреннее: - Еще раз - извините.

Лучшая игра ноября 2017 - Квест "Жажда скорости"
Хелен Хеспес Ган, Фива, Марк Вергер, Кайли, Игл Кранч, Тэрм Шшерн, Сабира, Шаан Сингх, Лерой, Александра Брукс, Красуз, Давид Рош, Самаил, Мадс!

Лучший игрок декабря 2017 - Марк Вергер
ИНТЕРВЬЮ

Лучшие посты декабря 2017

*Смотреть в новой вкладке
Марк Вергер
МЦ "Тихие Холмы", Операционная

Пост №21

- Доктор. - Подле его столика в кафетерии, засыпанного документами и пустыми фантиками от конфет, - приспичило главному откушать сладкого, потому что настроение весьма паршивое сегодня с утра без причины. Хотя нет, причина вот-вот найдётся, - вырастает лучший диагност клиники. Чуть моложе Вергера, чуть крепче в плечах и чуть ниже ростом. Он поправляет на бледном лице очки и бросает на стол папку со свежими снимками. Томограф выплюнул их полчаса назад и пленка еще совсем теплая. Вергер поднимает на коллегу озадаченные глаза, открывает папку и закрывает глаза свои, проваливаясь в абсолютную черноту проклятых метастазных очагов на «свежей почке». Если сказать, что Марк подавлен – это не сказать ничего. Словно кто-то внутри острым ножом перерезал крепкую веревку, которая держала на себе всё нутро хирурга: сердце, желудок, кости. Всё это влажным, чавкающим мешком падает куда-то вниз, вызывая судорожное, нервное давление. Там крутит судорогой и заставляет бросить лицо на руки. Вестник апокалипсиса, гонец, которому неплохо бы отрубить голову, как в старые-добрые… тихо отвечает:
- Мне очень жаль.
И молча удаляется, оставляя после себя запах поражения. Авель остается один на один с собой и раком, который хищно улыбается жирным пятном прямо со снимка. Вергер не может на него смотреть. Не может, словно там написано что-то исключительно отвратительное, что не под силу даже опытному хирургу со стажем. Вергер снимает очки, закрывает глаза и накрывает их ладонью и сидит так пять минут, десять, полчаса. Пальцы остервенело сжимают край небольшого столика на двоих, а спустя несколько секунд, стол с грохотом отодвигается мощным толчком отчаяния человека. На кафельную плитку летит стакан недопитого кофе, разливается на бумаги, которые только что потеряли всякую важность. Доктор взлетает на ноги, отпугивая в радиусе нескольких метров от себя обедающих врачей. Хочется схватить этот кусок бестолкового пластика с ножками и бросить в окно. Да, он тут главный, но по голове не погладят. В кафе, кажется, выключается музыка. Марку кажется, что даже ведущая новостей смотрит с телевизионного экрана с ужасом. Люди вокруг замирают, каждый считает своим долгом испуганно таращиться на побледневшего врача. Марку кажется, что на него смотрят с укором, с насмешкой, что все здесь собравшиеся винят его в очередной ошибке, каком-то мелком, незримом просчёте. Ему кажется, что каждый взгляд так и кричит ему: «ты не компетентен», «ты слаб», «ты недостаточно образован и недостаточно силён, чтобы работать там, где пытаешься работать», «ничтожество», «трус», «ленивый старый черт, зарабатывающий сотни тысяч долларов в год»!
Повисает гробовая тишина. Внимание сжимается до одной мизерной точки вселенной, и эта точка – Маркус Авель Вергер. Встрёпанный, неряшливый, некрасивый, никому не нужный, одинокий человек, посвятивший себя борьбе со смертью. Она в очередной раз побеждает, работа платит ему дешевой монетой, плюёт в душу. И не важно, сколько ты отдал ей лет, рак от этого лечиться лучше не станет.
В палату к Майклу сегодня он не заходит. Ему нужно время, чтобы сказать в лицо: «Господин Портвуд, я не справился, вы умираете». И, знаете, ему не хватит сил, чтобы это сказать. До самого конца Вергер будет верить в обратное.
И конец наступает. Неприятный. Тяжелый конец. Сложный и слишком растянутый. Он часто заставляет задуматься Марка о том, что лучше бы Майкл умер скорее. Это чудовищно. Это неправильно. Врач должен биться до самого конца. Этим Марк и занимается. Только не подумайте, что он так близко к сердцу и своей эмоциональной составляющей принимает трагедию каждого пациента. Дело в том, что Майкл – исключение. Особенное дружелюбное и жизнерадостное существо, ровесник. В Майкле Марк видит несостоявшегося себя, потому что Портвуд - его противоположность, имеющая редкую, но бьющую прямо в сердце схожесть. Майкл более болтлив, в нём есть душа, в нём есть мужской стержень, он слишком добр к людям, окружающим его, он чудесно уживается с другими специалистами.
***
- Все летит к черту… - Еще через пару дней сминая в кулаке очередные неутешительные анализы, говорит доктор столу. Скомканный клочок бумаги, демонстрирующий параметр лейкоцитов за «45», летит в урну, но не достигая цели падает на пол. В любое другое время, Вергер поднялся бы из-за стола и выбросил мусор в урну. Сейчас в сторону своего проступка он даже не смотрит.
Все действительно летит к чёрту. Майклу становится хуже с каждым днём. Его лечение сходит на нет. На сей раз он действительно сдается и ему невероятно тоскливо и гадко от происходящего. Он не встает. Он слишком слаб. Через день – что-то новое. В прошлую пятницу – его заполнили трубками катетеров. Он не мочится и не испражняется. Питается крайне посредственно, потому что все вызывает боль и рвоту. А на этой неделе его лицо закрыто кислородной маской. Он за короткий срок потерял семь фунтов веса, он обезвожен несмотря на капельницы и, кажется, он готовится уйти.
Стрелка часов подбирается к сорока минутам девятого, Марк ставит широкую подпись на очередном распоряжении. Откладывает в сторону бумаги, делает глоток воды и слышит торопливый шаг по коридору. Ему уже сейчас кажется, что означает эта безумная чеканка. Дверь в его кабинет распахивается. Никакого стука и «извините, можно войти». Вергер поднимает глаза.
- Мистер Вергер, Вас просят в восемьсот шестнадцатую. Это очень срочно.
«Началось» - думает Марк и быстро поднимается из-за стола, оступается о заворот ковра, обходит стол, вылетает в коридор следом за взмыленным терапевтом старшего звена. Вергер не ждет лифт, слетает по лестнице, не взирая на воспаленную надорванную связку надколенника, огибает один пролет, второй, третий – Майкл переведен на третий этаж. Он в последнюю неделю очень часто переезжает. Из терапии в интенсивную, из интенсивной – в реанимацию. Сердце отбивает набат. Горят пожарами легкие, раздутые до невозможности от… тревоги? Марк влетает в палату бледный, как мел. У кровати уже четверо. Две сестры, реаниматолог, младший хирург.
- Остановка дыхания.
- Работаем.
Доктор стягивает с себя неудобный халат. Ему надо бы надеть перчатки и маску, скомандовать – в операционную. Но Майкл слишком плох для этих формальностей. Сестры расступаются, пропуская лечащего врача. На синих простынях белый Портвуд, с запрокинутой назад головой и почерневшими губами. Вергер засучивает рукава дорогой сорочки до локтя. Майкла никуда не повезут. Все везут к нему. Аппарат для искусственной вентиляции уже здесь, а реанимационный комплект подвозят из соседней палаты. Марк кладет ладони на впалую грудь пациента, сцепляет пальцы в отработанный замок. Находит выемку солнечного сплетения, чуть левее пищевода, чуть выше. Один толчок, второй толчок, третий – вдыхает в рот порцию воздуха, раздувая свалявшиеся легкие; Марк повторяет эту процедуру снова. И снова. Дыхание не возвращается. Доктору подносят набор для интубации. Вергер выдергивает из-под головы Майкла подушку, забирает у реаниматолога эндотрахеальную трубку – щелкунчик с коротким «я сам». На него смотрят с легким недоумением, но у Марка достаточно навыков и практики, чтобы все сделать самому. Реаниматолог готовит дефибриллятор с непроницаемым лицом. Включает громкий тумблер, для набора заряда. Аппарат начинает противно пищать. Доктор двигает ногой к себе табурет, у него отнимается все ниже правого колена. Больную ногу ставит на упор.
- Давай, дружище, не подводи меня. - Судорожный шепот направлен прямо в лоб Портвуду. Марк запрокидывает его голову назад, открывая трахею, вставляет ларингоскоп с закругленными краями, видит раскрывшуюся горловину и ловко просовывает туда трубку. На трубку надевает мешок уже сестра, начинает качать. Майкла распинают на столе, вытаскивают дежурные капельницы, вводят стабилизирующий препарат. Палату раздирает оглушающий писк монитора.
- Остановка сердца.
- Да вижу-вижу. - Раздраженно, глотая отчаяние отвечает Вергер, сваливает в сторону столик с нетронутым обедом, коллеги волоком тащат ближе дефибриллятор. Разряд – удар, "мистер Портвуд, мы не договорили с Вами о рыбалке нахлыстом". Второй разряд – удар, "Майкл, ты в курсе, что все сестры без ума от тебя?" Третий разряд – удар, "говорят весна в этом году будет очень теплая, могли бы смотаться за город на барбекю.
- Доктор, констатируйте смерть.
- Не сейчас, я занят. Продолжайте вентилировать. - Марк отбрасывает в сторону прибор, растирает ладони, массирует вручную, озлобленно глядя в сторону ровной тихой линии абсолютного ноля.
- Доктор…
- Отключите этот звук, он меня отвлекает. - Сквозь зубы с отдышкой отвечает Вергер. Он и не думает смотреть вниз. Только на аппарат. Сердце упорно не заводится, как сильно бы того не хотел Марк. Забавно, что его посещали мысли о том, что лучше бы Портвуд не мучился, а теперь он цепляется за любой, даже мнимый шанс, спасти его.
- Доктор Вергер, пож…
Марк отрезает попытку произнести фразу до конца. Кладет ладонь на грудную клетку, спускает чуть ниже, еще сантиметр, еще, находит промежуток между третьим и четвертым ребром, размахивается и ударяет кулаком – эффективность этого приема доказана. В восьмидесяти процентах сильный механический удар провоцирует случайное сокращение, за которое можно зацепиться. Тишина. Марк бьет еще раз – звук отвратительный, словно по одубевшему куску мяса, передержанного в морозилке. Марк бьет в третий раз и опускает плечи, хватая ртом воздух.
Он маг, он целитель и кое-что умеет, но не в его силах возвращать с того света. Его удача покинула его вместе с покинувшей его машину Хелен. Увы, с тех пор он не видел ее. Возможно и к счастью. Теперь ему нечего ей сказать, нечем оправдаться. Доктор покорно опускает голову.
- Время смерти… девять часов, тридцать три минуты.
Глухой удар о дверь палаты отбрасывает ее в сторону, ударяет о стену, проходящие мимо люди в медицинской форме испуганно вздрагивают. Белое потное лицо хлестко проносится мимо, оставляя за собой шлейф пота, тревоги, отчаяния и абсолютной растерянности. Вергер не знает куда идти. Он делает три шага по коридору, останавливается, разворачивается на пятках, делает три шага обратно, снова останавливается. Очередная порция грохота, на сей раз от кулака. Достается стене. Один раз. Второй раз – автомату с бахилами и чистыми бумажными полотенцами. Потом несется по коридору, никто не пытается его остановить. Потом по лестнице. Потом пролетает холл, распугивая гостей клиники и посетителей. Не выходит через главный вход, идет к запасному, служебному. Дверям достается снова, откуда столько силы в человеке не спавшим двое суток, не евшем толком, не имеющем никакого покоя последнюю неделю.
Десять лет борьбы и одну неделю, чтоб они провалились к черту в пекло.

*Смотреть в новой вкладке
Кесс
Особняк Лайремо

Пост №55

Жизнь шла своим чередом. Кесс работал мало, отдыхал много. Так незаметно пролетел месяц, но вопреки сменам дат в календаре, вид из окна оставался прежним: снег по утрам и слякоть к вечеру. Недавно был буран и на утро рыжий с трудом выкопал свою машину. Помимо этого, он один раз навестил сестрицу. Увиденное вполне удовлетворил братский интерес Кесса. В отличие от его холостяцкой берлоги, квартирка Тесс выглядела обжитой и уютной. На полках стояли книги и безделушки, на столе – несколько фотографий и ваза с цветами. Ксандр же, несмотря на несколько лет, проведенных в Каинвилле, так и не обзавёлся милыми сердцу вещами. Старая привычка не привязываться и не вить гнездо там, откуда вскоре упорхнешь, укоренилась в нем крепко. Упорхнуть у него не вышло, врата хранили молчание уже год, и могли простоять так сотни лет.

Высветившийся на экране номер было не записан, но хорошо знаком, пускай и набирался от силы пару раз. Память у рыжего была отменная, особенно на номера, на которые смертельно опасно отвечать. С чего бы Тевайзу Лайремо вдруг вспоминать и звонить простому наёмнику, с которым он имел весьма напряженные отношения? Кесс бы сказал «сугубо деловые», но было одно «но».
- В каком смысле убей? Это акция у тебя такая, убери двоих – третьего получи в подарок? Охрана сделать не может? – выдохнул в трубку, пялясь в потолок своей квартиры. Сегодня Ксандр собирался лечь спать раньше и хотел было уже культурно послать белобрысого чёрта искать другого уборщика, но обещание оплаты остановило. Как бы не нравился ему Тейваз, а деньги он любил. Лайремо, вопреки всему, выполнял данные обещания, если только этому не помешает мудак, живший в его голове.
Отвечать, как и ожидалось, даже не пришлось. К моменту, как рыжий решил и открыл рот, чтобы ответить, звонок уже завершился.
- Вот ты хрен, - сообщил экрану мобильного и сел.
Через пятнадцать минут Ксандр уже заводил машину и выезжал на дорогу, ведущую в сторону доков. «Вельвет» был печально известен на весь Каинвилль. Там собирались все, кто любил наркотики и свободную жизнь, феникс тоже туда захаживал, но изредка и по делам. Каким ветром туда занесло Лайремо?
- Салют, - махнул рукой, остановившись перед охранником, выше его на целую голову и шире в плечах раза в два, - Я от Лайремо. Мне сказали, что у вас для меня подарок.
- В вип-зале, - басом отозвался охранник и отошел в сторону, освобождая путь к коридору, - Вторая дверь.
В зале действительно обнаружилось два трупа, один перед входом в уборную, второй уже в самой уборной. Тейваз забыл упомянуть, что одним из трупов была женщина. Сейчас она представляла собой удручающий вид – стеклянный взгляд и простреленная на вылет голова.
- Парни, будьте так ласковы, подсобите? – выглянул в коридор. Можно было бы справиться и одному, но это займет в три раза больше времени, а Лайремо, судя по голову, горело. Клубу тоже мешали два трупа.
Стоило начать, как в кармане задрожал телефон.
- Да, - отпустил мертвого мужика, отчего тот стукнулся башкой, но вряд ли это могло ему навредить. – Ты издеваешься? У меня нет подвала, я могу к тебе его привезти?
Но трубку уже повесили. Кесс восхищался Тейвазом. Как можно было половину города сделать своими врагами? Наёмники табунами ходили за белобрысым чертом. Мертвую женщину Кесс не знал, но где-то видел, впрочем, меньше знаешь – крепче спишь. Рыжий не хотел оказаться на месте дамы и испачкать мозгами кафель.
Оба трупа под шумок вынесли через чёрный ход, куда Кесс подогнал свою машину. Захлопнув багажник, рыжий привалился к холодному боку внедорожника и крепко задумался. Следующий пункт миссии был выманить и вырубить. Знал ли этот человек, разливающий сейчас виски, что лишь один звонок спас еще вихрастую голову от пули? Потер ладонью отросшую щетину и зашел обратно в душный клуб, погрузившись в сладкий дым пагубной стороны Каинвилля. В отличие от реального мира, здесь было место всем.
«Мужик, что в тебе такого важного?» - думал рыжий, пробираясь к стойке, низко надвинув капюшон толстовки. Бармен был обычным, Кесс даже сказал бы, что серым: на худом лице жили только глаза, и эти глаза жадно посмотрели на протянутую двадцатку. Скорее всего он решил, что Ксандру нужна доза.
- Выйди к черному ходу. Поговорить нужно.
Дожидаясь бармена у входа, задумчиво смахивая снег с низких ступенек, Кесс думал, куда отвезти трупы. Он почти решил этот вопрос, когда дверь распахнулась, явив собой недовольное лицо бармена. Сперва Кесс думал ударить парня лопатой, что сиротливо стояла возле мусорного бака, но решил, что может так случайно проломить несчастному черепушку, и ради дела достал из багажника электрошокер, что валялся в бардачке на всякий случай. В глубине души рыжий был благодарен белобрысому черту, что тот изменил своё решение. В последнее время он всё меньше хотелось пачкать руки, особенно сильно это проявилось, когда он узнал, что Тесс в городе. Теперь нужно было быть вдвойне осторожнее.
Мысли роились в голове, словно рассерженный улей, и не улеглись, даже когда Ксандр запихал бесчувственного бармена на заднее сидение. В багажнике места уже не было. От греха подальше прикрыл долговязого парня пледом и сел за руль.

Место, куда он приехал, ничуть не изменилось, только снег толстым слоем прикрыл ржавые машины, скрывая унылое зрелище. Автосвалка разорившейся фирмы так осталось грязным пятном на лице города. В воспоминаниях Кесса это место тоже было черной точкой, но он приехал сюда не ради вьетнамских флэшбеков. Он привез трупы именно сюда, зная, что за горами металлолома скрываются голодные глаза и острые зубы.
На воротах висела цепь с замком и табличка, предупреждающая, что это частная территория и вход запрещен. Кто-то выкупил территорию, но свалка по сей день остается нетронутой. Чтобы перекусить цепь и по очереди оттащить два тела на свалку, оставив оба за сторожкой с забитыми окнами, ушло минут двадцать. Рыжий не смог спрятать тела дальше, уже различая в общей тишине знакомый шорох лапок. Он по сей день гадал, что за дрянь хранилась на этой свалке, если крысы размером с ладонь стали размером с хорошую собаку.
Оставался бармен, всё ещё пребывающий в отключке. С ним было сложнее. Кесс не хотел отвозить его к себе домой, но и личного домика у черта на рогах, чтобы бросить парня там, у него было. В конечном итоге он был отвезен к знакомому, который содержал приют для животных, совмещая это дело с ветклиникой, по выходным штопал местных, кто не имел возможности или не хотел идти в больницу, и торговал поддельными документами. Все знали, что мужик гораздо добрее к животным, чем к двуногим, и поэтому он без лишних вопросов принял бармена. Впрочем, его безразличие тоже было платным, но через сутки эта проблема будет уже Тейваза, в противном случае парень будет выкинут на улицу где-нибудь на другом конце города.

Подъезжая к дому Лайремо, потратив на дорогу еще двадцать минут, Кесс увидел машину скорой помощи и малость занервничал. Сперва ему казалось, что белобрысому черту просто приспичило с кем-то разобраться, но сейчас стало очевидно, что у него проблемы. Как и всякого, что обладал деньгами и влиянием, Тейваза охраняли. Пришлось заглушить мотор, предъявить права и дожидаться, когда пост охраны получит добро. Было слышно, как один из охраны переговаривается по телефону.
Его проводили до самых дверей, но в дом Ксандра зашел уже один, мельком оглядываясь. Обилие мраморной плитки и полированных поверхностей вполне сочеталось с хозяином дома – красивый, но холодный. Сам Тейваз нашелся в гостиной.
«Я слишком часто вижу тебя голым, что прикажешь мне делать?»
Кесс остановился, сунув руки в карманы куртки и бесстыдно разглядывая Лайремо, но помимо него, в зале был высокий мужчина в белом халате.
- Здравствуйте, - поздоровался сразу со всеми и остался в стороне. – Я подожду.
Это было сказано уже Лайремо, который выглядел плохо, растеряв свойственную себе живость, но не уверенность.

Лучшая игра декабря 2017 - Эпизод VI: Возвращение джедая
Джемма Грин & Джон

22 февраля 2021 года

Срочное сообщение!
В связи с увеличением сердечных приступов, обусловленных появлениями в небе крупногабаритных существ, городскими властями введен запрет на полеты над районами города. Обращение в подобную истинную форму допустимо исключительно на частной территории, принадлежащей иному. Запрет касается иных, превышающих размер в два метра.

А теперь к прочим новостям.
Внезапная кончина светской львицы Василисы Модестовны потрясла общественность.
В минувший понедельник зафиксирована смерть Василисы Модестовны. В юности она стала жертвой нападения Снейка Горыныча, но выжила. На этот раз при появлении схожего реликта в небе воспоминания оказались сильнее ее воли к жизни.
Нотариус Василисы Модестовны уже получил несколько сообщений от чудом обнаружившихся родственников, желающих проводить почившую в последний путь и подтвердить свое право наследования.
Позже планируется благотворительный аукцион артефактов из коллекции Василисы Модестовны.

Рекламная запись.
Нотариальная контора Сола. Мы всегда рядом.

Всегда на страже новостей Триша Танака.

27 февраля 2021 года

Светские новости.

Завтра, 28 февраля 2021 года, состоится бракосочетание владелицы небезызвестного престижного заведения "Черный Бархат", Астароше Асран и ее впечатляющего избранника, профессионала в сфере безопасности, Энтони Хьюза.
Пышное мероприятие будет проходить на живописном острове, именуемом Садом Богов. Уже известны некоторые именитые гости, которые примут участие в событии. Среди них упомянуты Тейваз Лайремо, глава Торговой гильдии "Консорциум" и владелец отеля "Вавилон", его спутником, как нам сообщили, выступит загадочный Сильвестр Зильберман.
Также на мероприятии появятся Хелен Хеспес Ган, с недавнего времени занимающий(ая) должность директора порта, господин Шаан Сингх, владелец крупнейшей фармацевтической компании в городе, мисс Кайлих Дорока, владелица казино "Ривьера" и знаменитого ювелирного бренда. Это лишь некоторые имена, которые нам стали известны заблаговременно и будут непременно пополняться.
Мы будем держать вас в курсе самых горячих новостей из жизни звёзд!

Рекламная запись.

Проведите незабываемые выходные на острове Сад Богов. Идеальный климат и невероятные пейзажи оставят неизгладимые впечатления. Тур включает экскурсию по замку Гаудиум-ин-деум.

Всегда на страже новостей Триша Танака.

1 марта 2021 года

Поздравляем всех жителей Каппы с наступившим мартом. Надеемся, что прошлое Полнолуние не повлияло на вашу жизнь в плохом смысле, и все новости были лишь радостными.

А теперь о погоде:

В марте в Каинвилль наконец придёт весна, и погода обещает быть тёплой и ясной. Временами будут снегопады и дожди, но в целом воздух начнёт прогреваться.
Всем, кто любит пляжный отдых, мы рекомендуем посетить Валедон. Морская вода радует стабильной температурой, держащейся в районе +26 градусов по Цельсию. Температура воздуха около +30 градусов.
Погода в Канделарии и Сего будет немного теплее, чем в Каинвилле. В Канделарии сохранится сухой сезон, а в Сего начнутся дожди.
Любители зимнего отдыха по-прежнему могут отдохнуть в Грантсвилле. Там самые лучшие лыжные курорты!

Краткий гороскоп на следующий месяц:

Земляные знаки Зодиака этой весной должны быть осторожны со своими финансами. Не доверяйте незнакомцам!
Водным знакам мы рекомендуем заняться своим здоровьем и посетить горячие источники в Сего или пляжные курорты Валедона.
Воздушные знаки могут ни о чём не беспокоиться. В их жизни всё будет идти прекрасно, а на личном фронте возможны перемены! Не упустите свой шанс.
Огненные знаки будут горячи как никогда. Поэтому им рекомендуем направить свою энергию в рабочее русло, и пусть у вас всё будет хорошо.

Много обновлений ждёт вас сегодня!

Новая раса - Наблюдатели!
Готовы ли вы почувствовать себя всемогущим?

Акция "Репутация"!
Используйте деньги, чтобы поднять или опустить репутацию!
Пакет "Light" 5 плюсов за 1 день - 1000 ₽
Пакет "Medium" 10 плюсов за 1 день - 2500 ₽
Пакет "Full" 15 плюсов за 1 день - 5000 ₽
Пакет "Hard" 5 минусов - в подарок к любому пакету. Получатель на выбор.

Пакет "Extra" 20 плюсов от АМС - 10000₽
VIP-Пакет "Holy shit" 20 минусов от АМС (Красуз, Астароше) с характеризующими комментариями - 12700₽

Переход на рисованные аватары!
Уже готовы исходники для игроков!

Вас ждёт ещё много квестов, конкурсов и событий, в которых, я верю, что вы захотите принять участие. Каинвилль стал домом для меня и многих из вас. Ведь не зря почти все, кто здесь играл, возвращаются снова и снова.

Всем недавно пришедшим и новеньким - добро пожаловать! Спасибо за посты и участие в игре. Надеюсь увидеть вас и в следующем году.

ВИКТОРИНА
Старца Фура помните вы? Он вернулся сегодня для вас!

Самыми умными в викторине стали Хелен Хеспес Ган, Кесс, Бажена и Астароше!

У нас было виски, абсент, кофе, чай, молоко, море трубочек и невесомость. В общем, был космос!

Лучшими космическими ловцами стали Тейваз и Тэрм Шшерн!